– Не хочу никого пугать, но президент знает о ситуации не больше нас с вами. Ей удобно, чтобы мы верили в мирных инопланетян. Но почему перед лицом такой угрозы мы должны надеяться на лучшее? Не разумнее ли проявить хоть толику осмотрительности?

– Как по мне, – ответила я, – если бы Карлы хотели нам навредить, то у них достаточно сил, чтобы стереть с лица Земли все человечество.

– Так вы предлагаете, чтобы мы просто склонились перед их мощью и позволили им делать все что угодно?

– Нет… в смысле… в их действиях нет ничего угрожающего. Они – скульптуры, одновременно появились везде и подкидывают нам загадки во сне, чтобы мы их решали.

– И снова вы не знаете наверняка. Никто не знает, каковы их намерения, откуда они сами, чего хотят от нас. Но я могу вам сказать, что в истории нашей планеты, когда развитые цивилизации встречали менее развитые, для последних это обычно ничем хорошим не заканчивалось. Это не тенденция, это правило, закон. Президент и каждый гражданин этой страны обязаны учитывать эту угрозу.

– И как это будет выглядеть? – спросила диктор.

– Это Америка. Мы никогда не бежим от боя. Когда на нас оказывают давление, мы всегда сплачиваемся. Именно в эти моменты мы добиваемся большего.

– На этом мы завершаем разговор. После перерыва… – И интервью закончилось.

– Следующее – на радио, через десять минут.

– Кто, на хрен, этот чувак? – воскликнула я, сдирая наушник.

Чтобы сэкономить вам время, за те десять минут, что оставались до следующего выпуска, мы с Робином провели исследования, и вот что мы нарыли.

Питер Петравики, как и я, был востребованной личностью. Его книга «Вторжение» больше походила на пост в блоге, только с обложкой. В ней было двадцать страниц, и он обновлял их всякий раз, когда появлялись свежие новости. Ее можно было купить только онлайн, но она стала самой продаваемой книгой на Амазоне. Она стоила три доллара. А еще это была единственная книга о Карле во всем мире, что, конечно, помогло автору. Он вел гостевые колонки в нескольких газетах, в основном консервативных. Он мелькал в новостной ленте с тех пор, как вышла его книга, – на следующий день после видео с голливудским Карлом.

Некоторые политики начали использовать его доводы – мол, президент слишком мягкая; Карлы представляют собой угрозу; если гигантские роботы могут внезапно появиться в каждом городе в Америке (каким-то образом остальной мир остался без внимания), то что убережет нас от появления гигантских ядерных боеголовок? Прячьте детей, прячьте жен! Там, на Двадцать третьей, стоит террорист из космоса!

До Карла Питер Петравики был консервативным «журналистом» низкого пошиба (я беру слово «журналист» в кавычки, потому что он, похоже, никогда в жизни не занимался исследованиями). Он был одним из тысяч людей, которые воспринимали реальность через фильтр своей идеологии, а затем громко кричали в Интернете. Но его быстрое мышление (ему понадобилось два дня, чтобы выдать первый набросок своего манифеста) мгновенно придало ему вес.

Это сильнее било по больному, потому что у меня был похожий путь. Я вклинилась в беседу, хотя на самом деле не имела права там сидеть. Я представляла конкретную идеологию, которая подходит для одних людей, но не подходит для других. Было логично, что людям, которые боятся инаковости, его позиция понравится больше. Должна была появиться конкурирующая идеология, я просто в то время этого не осознавала. И поэтому закономерно поразилась тому, что люди в принципе обращают внимание на Питера Петравики. Его позиция была нелепой по ряду довольно очевидных причин. Во-первых, если Карлы хотели нас уничтожить, то могли сделать это мгновенно. То, что кто-то имеет власть над тобой, не означает, что он использует ее, чтобы причинить тебе боль. Люди, которые так считают, либо:

Питер явно относился ко второй группе.

За десять минут исследований мое смутное представление об «этом засранце» превратилось в полнокровную ненависть к волосатому придурку, которым был Питер Петравики. Он запугивал людей ради собственной выгоды, из страха росла ненависть к Карлу, и это меня взбесило.

И он был в новостях каждый день с тех пор, как отвалилась рука голливудского Карла. Пока я расставалась со своей девушкой, переезжала, отвечала на электронные письма и на комментарии под видео, этот парень создал идеологию против Карла и вдохновил растущую армию последователей. Я даже видела их в своих комментариях, но не обращала внимания, думала, они обычные хейтеры. Но есть большая разница между единственным троллем и целым движением. Это было движение, а я его проморгала или умышленно проигнорировала.

После разрыва с Майей я поймала себя на том, что просто реагирую на происходящее. Я пыталась сохранить иллюзию постоянного внимания, и кто мог меня обвинить? Произошло много событий, и я была ошеломлена. Но у меня тоже кончилось топливо, и я это чувствовала. Я раскрыла свою тайну, а новая была слишком велика, чтобы один человек мог решить ее самостоятельно. Я думала, может, я выдохлась. Возможно, я могла бы навсегда отказаться от того, что мы сделали за две недели. У меня кончился запал для благих целей, и, возможно, мы сделали все, что могли.

Разговор с президентом был временной подпиткой. Видео с голливудским Карлом тоже. Даже зная, что я войду в историю как человек, который осуществил Первый Контакт с инопланетянином, это все ощущалось как-то мимолетно. Эти вещи были приятными, но утратили первоначальную свежесть. И когда они прошли, дыра, которая осталась на их месте, стала расти внутри меня.

Но теперь было по-другому. Мое раздражение превратилось в разочарование, затем в гнев, ненависть, а ненависть стала горючим. Питер Петравики наполнил мой бак.

Это было превосходно для моего кратковременного психического здоровья и продуктивности, но ужасно для всего остального.

* * *

А еще Питер Петравики подкинул мне несколько стратегий. Я взяла его сценарий и обернула против него самого, только у меня была большая аудитория и лучшее послание.

Как только я вернулась из спутниковой студии, пришел Энди, и мы сняли видео, где разрывали Питера Петравики на клочки. Я прочла и посмотрела все, что смогла о нем найти. (Даже выложила три доллара за его книгу.) Затем я взяла его аргументы один за другим и вбила их ему прямо в глотку, чтобы они воссоединились со зловонным комом, который их породил. Еще один прием, который я у него позаимствовала, состоял в том, чтобы взять слова сторонников и выдать за свои мысли. Он разжигал огонь, который не следует раздувать, и выдвигал на первый план худших из своей аудитории.

И, конечно, тогда я не понимала, но, сцепившись с ним, я утвердила его позицию и его прихвостней. Их идеи становились все более популярными, и я (и конечно, каждый новостной канал) подтверждала идею о том, что есть две стороны, к которым можно примкнуть. Это была огромная ошибка, но она отлично влияла на просмотры.